Феодосия - 13 (объект 7б)


 

 

В своё время все атомные научно-исследовательные центры и производства Советского Союза были объединены Министерством среднего машиностроения (МСМ), которому и было поручено обеспечить серийный выпуск ядерных боеприпасов. Всю ответственность за испытания ядерных боеприпасов, их хранение, эксплуатацию в воинских частях, а также за разработку методов их боевого применения было решено возложить на военных.

 

 

В конце 1950-го года специальным постановлением Совета Министров СССР было принято решение о создании так называемых центральных баз хранения ядерного оружия – ЦБХ. Эти организации осуществляли сборку произведённых на заводах МСМ боеприпасов, хранили их, соблюдая в тайне сам факт хранения, производили при необходимости замену узлов с истекающими гарантийными сроками хранения, проверяли работу электронных и механических узлов на специальных стендах и при получении соответствующего приказа выдавали ядерные боеприпасы в войска для боевого применения.

 

 



Одно из этих хранилищ решено было построить в толще массивов горы Кизилташ. Гора, кстати, почему-то отсутствует на почти всех географических картах Крыма, в том числе и изданий выданных до Второй Мировой войны, хотя гора Кара-Даг, что по соседству и высота которой всего 577 метров - это приблизительно в два раза меньше чем у Кизилташа на картах - очень даже четко обозначена...

Такое заглубленное размещение хранилища в сочетании с окружающей местностью, по расчётам экспертов, давало гарантии сохранности материалов даже при наземном ядерном взрыве мощностью до десяти мегатонн.

 44°55'25.9"N 35°03'50.7"E

 

Итак в 1951 году в Кизилташской долине началось грандиозное строительство, первые эшелоны везли на стройку заключенных и оборудование - лучшее в Союзе, а возможно, и в мире. Строительство осуществлялось Главгорстроем - специальным строительным управлением МСМ, в котором руководящие должности занимали опытные землепроходчики Ленинградского Метростроя.

Сам объект по замыслам разработчиков должен был представлять из себя подковообразную штольню глубокого залегания под горой Кизилташ, с двумя выходами и двумя двумя залами. Первое помещение предназначалось непосредственно для хранения зарядов, а во втором располагалась система кондиционирования и жизнеобеспечения комплекса.

 

 

Известно, что с самого начала атомного проекта главным его куратором от руководства страны был назначен народный комиссар внутренних дел Л.П. Берия. Его принципы жёсткого, делового отбора людей в атомный оружейный комплекс соблюдались неукоснительно.

 

 

Кандидатуры начальников ЦБХ согласовывались лично с Л.П. Берией, часто он лично посещал подобные объекты, наблюдал за первыми испытаниями ядерного оружия, но в Феодосии так ни разу и не побывал.

 

 

В эпоху СССР попасть на подобный объект обычному смертному человеку было бы просто невозможно. Меры безопасности по охране столь важного объекта были действительно беспрецендентны. Его охраняли очень и очень тщательно. За единственной подъездной дорогой зорко следила не одна пара глаз.

 

 

Все походы к объекту были обнесены несколькими рядами колючей проволоки под высоким напряжением, периметр же непрерывно патрулировали вооруженные военные с собаками натаскаными на людей.

 

 

Помимо всего прочего, близлежащая территория была просто нашпигована хитрыми контрольными приборами, фиксирующие не только движение человека, но и маленького зверька, к примеру, собаку, лису или же зайца.

 

 

 А вот и парадный вход, так сказать. Сейчас он зияет провалом в темноту подземелья,а когда-то свободный доступ внутрь секретного стратегического комплекса преграждали массивные ворота с толстыми стальными створами.

 

 

 При крайней необходимости вход и выход хранилища могли маскироваться плотным брезентом под цвет окружающей месности.

 

 

Но всё это в прошлом. За прошедшие десятилетия объект морально устарел, потерял секретность и перестал соответствовать необходимым для таких сооружений критериям.

Сегодня он заброшен и всеми покинут.

 

 

 

 

 

Последний взгляд назад.

 

 

Гладкие стены бетонного тоннеля плавно изгибаясь уходят вправо, глубоко в недра горы Кизилташ...

 

 

Благодаря тому, что побелка сводов прекрасно сохранилась, в глубине тоннеля достаточно совсем небольшого источника света, чтобы всё хорошо рассмотреть.

 

 

По середине центрального изогнутого коридора видны следы от когда-то тянувшихся здесь рельсов, по которым могла передвигаться платформа с опасными грузами.

 

 

Две мощные двери. Ближняя из них ведет в хранилище ядерных материалов, дальняя к системам автономного жизнеобеспечения объекта.

 

 

Вход в хранилище за толстенной дверью... 

Насколько же тяжела, ответственна, а порой и вредна была работа специалистов, обслуживающих хранившиеся здесь изделия. Об этом теперь можно судить лишь по описанию периодической регламентной проверки узлов центральных частей изделий.

 

 

Эти весьма ответственные операции выполнялись офицерами службы хранения центральных частей. Одной из самых вредных, была проверка вручную входивших в состав первых образцов изделий постоянно действующих нейтронных источников. Источники хранились в защищенных толстостенных контейнерах, включавшими толстый слой парафина, которые называли "горшками". Каждый горшок хранился в индивидуальном стальном сейфе.

 

 

В помещении, где стояли эти сейфы, уровень нейтронного излучения был чрезвычайно высок. Срок службы обычной лампы накаливания в этом помещении был равен 13 минутам, потом вольфрамовая нить лампочки перегорала из-за мощнейшей нейтронной бомбардировки. Максимально допустимым сроком пребывания человека в этом зале считались 43 секунды. Превышение отведенного времени могло нести серьёзные последствия для организма проверяющего.

 

 

Каждый раз, отправляясь на плановую проверку изделий, один из офицеров брал с собой новую лампочку, вывинчивал сгоревшую и заменял её. В это время два других офицера вскрывали опечатанный сейф, вынимали очередной "горшок" и выносили его в коридор, где ставили на платформу с защищенными стенками.Платформу катили в лабораторию, на специальном столе "горшок" после внешнего осмотра вскрывали, вынимали источник и помещали его руками на полку специального экрана из толстого оргстекла, в котором прямо против полки с источником была отлита из того же оргстекла лупа. Через лупу источник осматривали в поисках дефектов или наметившегося разрушения.

 

 

Такие источники из обогощенных радиоактивных элементов, во избежании "загрязнения", покрывали инертными металлами ( никель, хром, золото ).Как правило сам источник представлял собой шар несколько сантиметров в диаметре, состоявший из двух частей, соединённых закаточным швом. Проверка целостности этого шва и составляла, вместе с проверкой веса источника на специальных аналитических весах, суть регламентной работы. Для осмотра источник за экраном осторожно приходилось поворачивать одной рукой, одновременно глядя в лупу экрана. На руки контролёра были надеты тонкие белоснежные хлопчатобумажные перчатки, которые после регламента шли в контейнер с отходами.

 

 

После осмотра источник помещался в "горшок", который опечатывался и опять водворялся в хранилище. Перегоревшую лампочку снова заменяли. Все манипуляции с источником, как положено, отмечали в формуляре на этот узел.

 

 

В такой работе обычно принимали участие все офицеры службы хранения центральных частей и офицеры контрольно-проверочной лаборатории, в том числе офицер-дозиметрист. Сценарий работы заранее расписывался и отрабатывался по секундам. Предусматривалась взаимозаменяемость работавших на разных этапах офицеров для минимизации получаемой дозы нейтронного облучения.

 

 

Тем не менее, суммарные дозы были достаточно высоки. Без принятия мер предосторожности у некоторых офицеров на следующий день появлялись неприятные последствия. А меры предосторожности были позаимствованы из советов биохимиков и состояли в уменьшении числа свободных радикалов, образованных в организме быстрыми нейтронами, с помощью жидкости, содержащей слабосвязанную гидроксильную группу. Как известно, такой жидкостью является этиловый спирт.

 

 

До появления в начале шестидесятых годов импульсных нейтронных источников, лишённых всех отрицательных качеств своих предшественников, в составе изделий применялись постоянно действующие нейтронные источники типов НИ-2 и НЗ-5Б, работа с которыми была чрезвычайно вредна для персонала. Активные компоненты центральных частей зарядов снятых с эксплуатации изделий РДС-3 превращались в порошок, что сильно усложняло работу по их утилизации.

 

 

Следуещая дверь - дверь в помещение климатического контроля и жизнеобеспечения подземного комплекса. Зал по конструкции и внешнему виду идентичен хранилищу зарядов.

 

 

Здесь находился вентиляционный отсек обьекта. Он должен был обеспечивать бесперебойное снабжение свежим воздухом хранилище скрытое в глубине горы и потдерживать заданный микроклимат в каждом из его помещений.

 

 

Весь подземный комплекс сооружений имел как внешнее энергоснабжение, так и  автономный контур электропитания от аварийных дизель-генераторов внутри. Климатические параметры в каждом помещении сооружения поддерживались независимо от этого, автоматически. В каждом помещении периодически осуществлялся радиационный контроль.

 

 

Раньше здесь по стенам  тянулись десятки толстых электрических кабелей, снабжая энергией системы вентиляции, климата и фильтрации воздуха.

 

 

 На сегодняшний день от них осталось не так уж и много, лишь то, до чего не добрались охотники за металлоломом.

 

 

 

 

 

 

 

 

В результате отсутствия надлежащего вентелирования, внутри помещений объекта высокая влажность и пониженная температура. Краска со стен облазит, по всюду следы коррозии.

 

 

 

 

 

Далее по тоннелю - выход из подземелья.

 

 

 Окрестности у выхода с объекта мало чем отличаются от окрестностей входа.

 

 

Всё дело в том, что вход и выход из хранилища, находятся всего в паре сотен метров друг от друга.

 

 

 

Здесь царит такая же разруха и заброшенность, как и там где мы уже побывали.

 

 

Возникает странное чувствоот того, что такое капитальное сооружение совершенно заброшено. Зная сколько труда, денег и времени потрачено на его постройку, приходится удивляться, что ему нашлось применения лишь как никому не нужной, рукотворной пещере.